Ваньки и заплакала, только тогда по-настоящему осознав,
  что произошло. В домике было холодно, ночью подмораживало, а прогреваться за
  короткий осенний день домишко не успевал.
   Клацая зубами, я прошла к газовой плите и зажгла обе конфорки и духовку,
  ежась и стараясь поближе придвинуться к огню.
   - Не хочу ни о чем думать, - пробормотала я жалобно. - Я хочу спать... -
  и вернулась в постель. Надо уснуть и спать долго-долго, а когда я проснусь,
  ничего этого не будет...
   Проснулась я от ветра, ночь была темная, страшная, а за окном плакал
  ребенок.
   - Ванечка, - позвала я и подошла к окну, а потом сама себе сказала:
   - Это ветер...
   Приоткрыла дверь и стала смотреть, как, тихо шурша, кружат листья по
  доскам резного крылечка. От газа в домике стало тепло и света хватало, но
  болела голова, и со-ображала я по-прежнему плохо, прислушивалась к шелесту
  листьев и надеялась услышать голос сына. А услышала чьи-то шаги. Осторожные.
   Человек шел по асфальтовой дорожке, разделяющей участки. Внезапно
  остановился. Я замерла, вся обратившись в слух. Стоял он долго, может, пять
  минут, а может, и дольше. Потом очень осторожно ступил на тропинку, ведущую
  к домику. Споткнулся о камень в самом начале тропы: камень этот постоянно
  вылетал из уготованного ему места, человек об этом не знал, а в темноте
  разглядеть его не мог На мгновенье он сбился с шага, сделал два торопливых
  шажка и замер, вероятно, тоже прислушиваясь.