к столу в глубине комнаты.
   К счастью, кроме меня и Людки, в отделе доставки никого не было, а Людка
  разговаривать не любит, она вообще малость заторможенная. Это обстоятельство
  позволило мне всецело сосредоточиться на мыслях о парне в коричневой
  кожанке.
   "Они меня нашли, - с тоской подумала я, но верить в это, то есть
  по-настоящему верить, не хотелось. - Интересно, зачем я им понадобилась
  через два-то года? Опять срываться в бега? А вдруг мне только показалось,
  вдруг я сама себя пугаю?"
   Как же, показалось... И все-таки в тот день в бега я не сорвалась, а,
  закончив работу, отправилась домой. Ни возле почты, ни по дороге, ни около
  своего дома парня я больше не увидела. Сие давало робкую надежду на то, что
  я испугалась зря и окружающему миру по-прежнему нет до меня никакого дела.
   Эти надежды на следующий день даже окрепли: я долго бегала по участку, а
  потом пристально вглядывалась из окна почты, силясь что-то разглядеть в
  кустах боярышника, но засечь парня ни разу не смогла.
   "Я ошиблась", - робко подумала я, ни секунды не веря в такую удачу.
   Вечером даже робкие надежды меня покинули. Я выскочила за хлебом в
  магазин, находящийся на углу в трех шагах от моего подъезда, и сразу же
  увидела парня: он сидел в синем "Фольксвагене", длинном, старом и каком-то
  неказистом, увлеченно разглядывая стену дома. Пока я покупала хлеб,
  "Фольксваген" исчез, но принять это за хороший знак я