да
  светится.
   - Вот-вот, - проворчала Людка. - Чего тебе зарплату ждать, тут хоть
  подыхай, ей-богу, а вот у некоторых иномарки, мужики богатые... Слушай,
  может, у него друг есть, мне все равно какой, хоть самый завалященький, и
  иномарка без надобности, мне б только пару раз в неделю досыта пожрать,
  слышь, а?
   - Слышу, - кивнула я. - Спрошу, может, дружок и отыщется.
   - Ага... Только не забудь, ладно?
   - Не забуду, - заверила я, мысленно ухмыляясь, вряд ли бы Людке пришла
  охота знакомиться с кем-нибудь из дружков парня, который вчера интересовался
  мною. Не из тех они людей, с кем приятно иметь дело даже на сытый желудок.
   Но Людке я это говорить не стала, пусть немного помечтает, а заодно молча
  попьет чаю. Зарплату нам не платили уже три месяца, а Людка, как и я,
  совершенно одинокая, сюда она прибыла из детского дома, находящегося где-то
  у черта на куличках, ближе к Полярному кругу, и приходилось ей туго, хотя и
  была она сызмальства привычной к голодухе.
   - Может, дадут, - неожиданно вздохнула она через полчаса, имея в виду
  зарплату.
   Тут в дверь позвонили, появилась Татьяна Елагина со своей сестрой
  Женькой, тоже почтальоном, и Людка переключилась на них.
   А я продолжила пялиться в стену и пыталась напряженно мыслить, но шарики,
  или что там есть в моей голове, упорно отказывались шевелиться. Озарением
  даже не пахло, что неудивительно: я была слишком напугана для того, чтобы
  хорошо