на даче, возле
  погреба, где скорее всего она до сих пор и валяется, если ее не свистнули,
  конечно.
   Полминуты я пялилась в открытый багажник, затем с досадой захлопнула его
  и огляделась. Ни души. Движение здесь оживленным не назовешь, а сейчас,
  когда настигло невезение, можно быть уверенной: ни одной машины вообще не
  появится. Я машинально взглянула на часы: 18.40. Поднялся ветер, вроде бы
  накрапывал дождь, я поежилась, подняв воротник плаща, и вернулась в машину,
  оставив дверь "шестерки" приоткрытой, вдруг все-таки кого-то угораздит
  свернуть в этот переулок... Словно в ответ на мои мольбы послышался
  характерный звук, и я выпорхнула из кабины, размахивая руками, но тут же
  приуныла: очам моим предстал "КамАЗ". Проехал вперед и остановился возле
  соседнего дома с огромным забором, из-за которого послышался лай по меньшей
  мере двух собак. Перекрикивая их, могучий дядька, спрыгнув на землю из
  кабины "КамАЗа", спросил:
   - Чего случилось-то?
   - Бензин кончился, - ответила я виновато.
   - А канистра есть?
   - Нет.
   - Тогда плохи твои дела. Здесь заправка недалеко, могла бы дойти.
   - Про заправку я знаю, - вздохнула я, приближаясь к нему. - А у вас
  канистры не будет?
   - Канистра есть, но занята. Может, поедет кто, - сказал он без особой
  уверенности и, пожав плечами, скрылся за калиткой, а я вернулась к своей
  "шестерке". День с утра выдался хлопотный и, говоря по чести, не