ветским перебрехом, дорогой товарищ.
   - Да, мне тоже нравится, - ответил Самохин, и по его голосу Евлентьев
  понял, что тот вполне оценил смысл его замечания о погоде. - Я за тобой
  заеду утром десятого дня.
   - А сегодня - первый день?
   - Да, сегодня считается первым. Срок пошел.
   - Срок?
   - Ну, назови это время другим словом... Какое тебе понравится.
   - Пусть будет срок.
   - Я только вчера узнал... У них там довольно напряженная программа, но
  интересная. Я бы и сам не возражал провести эти десять дней в лагере.
   - В лагере? - удивился Евлентьев. - Ведь мы говорили о доме отдыха?
   - Мы и едем в дом отдыха. А лагерь... Пусть тебя не смущает это слово.
   Пионерский лагерь, спортивный лагерь, альпинистский лагерь... Во всяком
  случае, колючей проволоки там нет.
   - Но и уехать нельзя?
   - Нежелательно, скажем так. Видишь ли, старик... Задействов .ны деньги,
  люди, обязательства. Мы все повязаны ч этом мире. Если ты оттуда слиняешь, я
  буду знать об этом в течение часа. И позвонит мне, сообщит о...
   - О моем нехорошем поступке, - подсказал Евлентьев.
   - Да, пусть так. Сообщит мне о твоем нехорошем поступке человек, от
  которого я сильно... завишу. А мне бы не хотелось от него зависеть и
  получать такие вот болезненные укоры.
   - Для него важно, чтобы я отбыл срок от звонка до звонка?
   - Значит, так, - Самохин помолчал, чуть шевельнув желваками, ему не
  понравился вопрос Евлентьева.