до томатного.
   Однако все это разнообразие нисколько не нарушило общего впечатления -
  все десять дней настолько мало отличались друг от друга, что в сознании
  Евлентьева слились в один день, да и тот не казался ему слишком уж долгим.
   Все его опасливые предположения и страхи оказались напрасными. Спокойный
  сон в отдельном номере, свежий воздух, сауна с бассейном, послеобеденные
  прогулки и пробежки по парку, обильное и разнообразное питание - вот чем
  встретил дом отдыха, в который устроил его лучший друг и старый собутыльник
  Геннадий Самохин.
   И отношение к Евлентьеву, к остальным отдыхающим было самым уважительным,
  доброжелательным. Можно даже сказать, предупредительным, хотя и сдержанным.
  А было-то этих отдыхающих всего-навсего человек двенадцать-пятнадцать.
  Сколько точно, Евлентьев не мог сказать, поскольку плотного общения не было,
  а вместе они никогда не собирались.
   - Привет, Анастас! - слышал он в столовой за завтраком или ужином.
   - Привет, Коляш! - отвечал Евлентьев, приветственно вскидывал руку, махал
  ею над головой и улыбался широко и жизнерадостно. Искренне улыбался,
  посколькуне было никаких омрачающих проблем, не было забот и все отдыхающие
  быстро розовели, в глазах появлялся блеск, в котором хорошо различалась
  причина - безбедная, сытая жизнь. Да и возраст их тоже располагал к
  счастливому восприятию жизни - всем было примерно от двадцати пяти до
  тридцати пяти