, продать не удалось ничего. Встреча с Самохиным
  сломала все его надежды, и теперь он думал лишь об одном - побыстрее
  отправиться в обратный путь на Голицыне и попытаться хоть немного заработать
  на ужин.
   - Ха! - весело воскликнул Самохин и, кажется, даже ногами взбрыкнул,
  услышав вопрос. - А я все думаю - когда же ты об этом спросишь, когда
  поинтересуешься, чем занимаюсь!
   - Робел, - развел руками Евлентьев, - с виду ты вроде как новый русский,
  а они не любят отвечать на такие вопросы, таятся. У тебя как... На груди
  золотая цепь?.. Висит?
   - Висит! - радостно кивнул Самохин. - Златая цепь на дубе том!
   - Тяжелая?
   - А! Ерунда! Двадцать пять грамм.
   - Ничего, - уважительно склонил голову Евлентьев. - Дашь поносить?
   - Хоть сейчас! - И Самохин полез за пазуху.
   - Да ну тебя! - остановил его Евлентьев. - Шутки наши забыл? Помнишь, ты
  у меня просил - дай джинсы поносить... Помнишь?
   - Было такое, - согласился Самохин, и опять Евлентьев заметил, что
  воспоминание это не было для приятеля радостным.
   - Так где же ты работаешь?
   - Старик, ты не поверишь... Я нигде не работаю...
   Ни на кого не работаю. Я на себя работаю.
   - Я тоже.
   - Старик... У меня банк. Понял? Банк! Это тебе о чем-нибудь говорит?
   - Говорит, - кивнул Евлентьев. - Как я понимаю, ты банкир?
   - И неплохой! - расхохотался Самохин. - Банк небольшой, но с очень
  высокой степенью надежности. По надежности