хмурые пассажиры
  молча, как бы стесняясь друг друга, лезли в карманы, ковырялись заскорузлыми
  пальцами в кошельках.
   А музыканты, вытянувшись в цепочку, не прекращая играть, медленно шли по
  проходу между сиденьями; Лица их были невозмутимы и даже, кажется, надменны.
   Впереди шел парнишка с коробкой из-под кока-колы, видимо, внук или
  правнук кого-то из музыкантов... Все это производило впечатление похоронной
  команды, которую пригласили на поминки по великой державе.
   Время от времени, правда, они давали себе передышку, и труба с
  аккордеоном щемяще выводили полузабытые мелодии об утомленном солнце,
  которое так нежно с морем прощалось, о том, как кто-то кому-то возвращал
  портрет, рыдая от любви, и хотя искры гасли на ветру, костер все-таки
  продолжал, все-таки продолжал светить в тумане...
   Носили по вагонам хлеб и молоко, яйца и колбасу, водку и пиво, популярные
  газеты и залежалые книги. Конечно же, в прошитых переплетах, конечно же,
  потрясающих авторов и по невероятно низкой цене.
   - Мы работаем без посредников, напрямую, поэтому вы не поверите, наши
  цены втрое, впятеро ниже, чем на прилавках в центре города! - выкрикивал
  Ев-лентьев, пытаясь наполнить свой голос чем-то зажигающим, вдохновляющим и
  прекрасно при этом понимая, что выглядит паршиво, что ему, с его мятой
  физиономией, в затертых штанах и размокших туфлях, никто не верит. И голос
  его был уныл и безрадостен.