следы на паркете. Увидев их, Евлентьев поспешил перейти на
  палас, тоже какой-то затертый, серо-полосатого цвета.
   Пройдя на середину комнаты, он бросил опасливый взгляд в зеркало, словно
  боялся увидеть там нечто неожиданное. Но ничего, обошлось, он даже
  подзадержался на себе взглядом, провел рукой по волосам, немного взмокшим
  под шерстяной шапочкой.
   Был Евлентьев довольно высок ростом, с прямыми светлыми волосами,
  негустой щетиной, худощав. А вот руки ему достались крупные. Сильные,
  красивые руки были у Евлентьева, и он знал об этом. Подойдя к тахте, он с
  ходу, одним движением рухнул на нее всем телом лицом вверх. Евлентьев
  старался не смотреть в угол, где в кресле, забравшись в него с ногами,
  сидела женщина. Он увидел ее, едва приоткрыл входную дверь, но словно не
  заметил, зная, что разговор пойдет неприятный, какой-то подзуживающий, и
  заранее как бы сжимался в ожидании не очень сильного, но болезненного удара.
   У женщины были темные волосы, свисавшие по обе стороны лица, тонкие руки,
  длинные пальцы. На ней были легкие брючки, большой растянутый свитер.
   Растоптанные мужские шлепанцы валялись на полу. В отставленной руке
  дымилась сигарета, прямо в кресле у голых пяток стояло блюдце, служившее
  пепельницей. В нем уже лежало несколько окурков, из чего можно было
  заключить, что в кресле женщина сидела давно. Когда в комнате появился
  Евлентьев, на губах