яснилось, что никакое это и не существо, - пояснил Миша. -
  Это был вовсе не посланник высшего разума, это пастух Иван перепутал избы и
  спьяну влез в окно не к себе, а к нам... А Зою в темноте за свою бабу
  принял! - хохотал Миша.
   Ночное происшествие обсуждали, пока не кончилась водка, и только после
  этого Евлентьев поднялся. Варламов вышел его провожать, он всех провожал,
  тряс руку, просил заходить.
   - Это... - Евлентьев подождал, пока мимо пройдет мужик с собакой. - Я
  слышал, ты уезжаешь?
   - Через неделю. На границу Украины с Молдавией.
   - Да ты говорил... Иконостас расписывать...
   - Представляешь, два месяца на полном довольствии, на молдавском вине...
   - Ключ дашь? - спросил Евлентьев.
   - Ради Бога! - вскричал Варламов, радуясь непонятно чему, и, метнувшись в
  мастерскую, через минуту вернулся. - Держи. Как пользоваться, знаешь. Миша,
  - он кивнул в сторону мастерской, где опять раздался взрыв веселого хохота,
  - Миша едет со мной... Так что... Давай. Только свет не забывай гасить, а то
  всю ночь ломиться будут.
   - Кто?
   - Люди, кто же еще...
   Евлентьев сунул в карман плоскую холодную железку, пожелал Варламову
  творческих успехов, пожал сильную, костистую руку художника. И зашагал к
  арке.
   Пора было возвращаться к Анастасии.
   Зачем он зашел к Варламову, что его заставило обратиться к тому со столь
  странной просьбой, зачем ему ключ от полуподвала в том самом доме, в котором
  он