ержишься
  на час, на два, на три... Понял? Я позвоню, когда тебя не будет сутки, двое,
  трое...
   - Думаешь, такое возможно?
   - Да. Казнясь, что-то преодолевая в себе, Евлентьев все-таки продиктовал
  номер телефона Самохина, не смог отказать. Он уже хотел было сбежать по
  ступенькам, но Анастасия опять остановила его.
   - Подожди, - сказала она и прошла куда-то в глубь квартиры. Вернулась
  через минуту и, опасливо осмотрев площадку, убедившись, что никого, кроме
  них нет, протянула Евлентьеву что-то небольшое, зажатое в худенький кулачок.
   - Что это?
   - Баллончик.
   - Зачем?
   - На всякий случай. Для поддержки штанов.
   - Откуда он у тебя?
   - Хороший человек подарил. Он любит меня, дуру, заботится обо мне и
  делает все, чтобы меня никто не обидел. А я люблю тебя, дурака, и делаю все,
  чтобы тебя, дурака, никто не обидел.
   - Ценю.
   - Только это... Осторожней с ним... Это очень сильный газ.
   - Нервно-паралитический? - страшным шепотом спросил Евлентьев.
   - Он самый, - и Анастасия захлопнула дверь. Евлентьев постоял, повертел в
  руках небольшой черный баллончик, украшенный замысловатыми желтыми
  разводами, и, поколебавшись, сунул его в карман куртки. Примерился к нему
  там, в кармане.
   Баллончик плотно улегся в ладони так, что прямо под большим пальцем
  оказалась широкая вмятина кнопки, покрытая мелкой насечкой. Зажав баллончик
  в кулаке, Евлентьев повертел им перед глазами, посмотрел