в скуле, а после двух стопок
  Евлентьев вообще о ней забыл. Глядя в повеселевшие, хмельные глаза
  Анастасии, он вдруг твердо и ясно понял, что у них сегодня будет хорошая,
  долгая ночь и никто им не помешает, никто не ворвется и не испоганит эту
  ночь ни грубым словом, ни дурацкими увеселениями или неукротимой жаждой
  пьяного общения.
   И в этот момент раздался телефонный звонок.
   Аппарат стоял рядом с Евлентьевым, на расстоянии вытянутой руки, но он не
  торопился брать трубку.
   Что-то его останавливало, да и настроение было такое, что каждая помеха
  казалась излишней, каждый звонок или стук в дверь нес в себе угрозу.
   - Брать? - положив руку на трубку, Евлентьев вопросительно посмотрел на
  Анастасию.
   - Придется, - она передернула плечами. - Он же не остановится на этом
  звонке... Через несколько минут опять будет ломиться.
   - Кто он?
   - Самохин, - улыбнулась Анастасия. - Ты же ведь знаешь, что нам в это
  время никто не звонит.
   Да, это был Самохин. Голос его казался глухим, но не равнодушным, в
  словах приятеля звучала неподдельная тревога.
   - У тебя все в порядке? - спросил он.
   - Вроде, - беззаботно ответил Евлентьев. - Дело сделано.
   - Без накладок?
   - Смотря что иметь в виду...
   - С тобой ничего не случилось? Тебя никто не обидел, не оскорбил, не
  пытался что-то с тобой сделать?
   - Так... - Евлентьев помялся, помолчал. - Легкая потасовка в подъезде и
  ничего