при торможении...
   Дальше - черная вата.
   - Люба?
   - Да?
   - Ты прости, но... посмотри на меня. Нет, посмотри внимательно. Я точно
  тот, за кого ты меня. принимаешь? Ты в этом уверена?
   Женщина коротко взглянула ему в глаза и разрыдалась.
   - Ты, Петенька, ты. Я Валентину Матвеичу фотографии принесла, он так
  велел. Он сказал, это тебе поможет. Там дача наша и мы с тобой на качелях.
  Ты их сам сварил. А Кирюшка красил. Помнишь?
   - Помню! - неожиданно воскликнул Петр. Вскочив на ноги, он дошел до
  телевизора в углу и круто развернулся. - Правда помню!
   Люба широко раскрыла рот и вновь залилась слезами. Полезла обниматься.
   "Вот это уже лишнее", - подумал Петр.
   Да, теперь он вспомнил - ту фотографию, которую ему совал тип с козлиной
  бородкой. Вспомнил себя на снимке. И домик, и грядки, и качели, и
  незнакомую бабу рядом с собой. Хорошо обрабатывают, не торопятся.
   - Сколько я уже здесь?
   - Месяц, Петенька. С середины мая.
   - Кем я хоть был, пока не...
   - Валентин Матвеич не велел, - ответила Люба. - Надо постепенно. Он знает,
  как надо, а я чего... Я испорчу только.
   - А работал я где? Или это тоже секрет? - начал выходить из себя Петр.
   - Да где... по экспедициям... ну, это когда еще было... А потом - где
  придется. Сначала на фирме, потом на складе, потом подрабатывал. Таксистом
  тоже... Да много чего. Ты ведь у меня на все руки. Только добрый очень,
  возразить никогда не можешь,