енно переговариваясь, включила снаружи переноску и принялась
  ковыряться в моторе.
   Сознание мое лихорадочно перебирало наиболее приемлемые варианты действий
  - надо же было что-то предпринимать! Изо всех сил напрягая извилины, я
  вскоре понял, что ничего хорошего придумать не могу, и заскрежетал зубами.
  "Господи!!! За что?" Я развернулся к автобусу и заорал на водителей:
   - Какого хрена копаетесь?! Ремонтируйте живее! Ехать же надо, сообщить!
  Они же, бля, с каждой минутой все дальше и дальше!
   - Куда там ехать, - угрюмо пробормотал один из водил, - они двигун
  расстреляли. Ты посмотри, весь блок разворотило...
   Упав на траву, я некоторое время стонал и бил кулаками оземь, затем вдруг
  представил себе: трясущиеся по колдобинам "Уралы", в кузовах которых бандиты
  терзают мою жену... Мне такого не могло присниться даже в самом страшном
  сне, небыль это, кошмар... Совершенно ничего нельзя сделать, даже если мне
  удастся добраться до трассы и остановить попутку. Пока я доеду до первого
  поста ГАИ, сообщу о случившемся, пока они там мне поверят, пока поднимут на
  ноги силы и средства, достаточные для надежного блокирования района и
  перехвата, - "духи" будут уже далеко. Я сел на колени и заплакал навзрыд.
  Если бы мои бойцы увидели меня сейчас, они бы не поверили глазам своим:
  никто никогда и нигде не видел, чтобы железный Сыч плакал, - не было на
  свете сил, чтобы вынудить его на это немужское дело...
   Мимо меня прошел пацан - тот самый, который рискнул запечатлеть