на клетчатой рубашке несколько минут назад,
  свидетельствовали, что этот парень в одночасье вдруг тотально вспотел - хотя
  он не бегал и не совершал титанических усилий. Это объяснялось просто: мужик
  не хотел умирать.
   - Ну че встал? Ты иди давай, иди, - посоветовал один из чеченов -
  худощавый фиксатый черныш лет сорока, облаченный в баранью душегрейку и
  папаху. - Топай, - он ткнул для убедительности стволом автомата в
  направлении леса. - Туда топай.
   Мужик тяжело вздохнул и отрицательно помотал головой: в этом месте метрах
  в тридцати от опушки шла сплошная полоса минных заграждений - он прекрасно
  об этом знал.
   - Не пойду, - мужик упрямо сжал губы и нахмурился, стирая пот со лба. -
  Уж если совести у вас совсем нет, мочите прямо здесь. А то ногу оторвет -
  буду мучиться, хрен его знает, как долго. Или отпустите, или мочите - не
  пойду туда, и точка.
   - Э-ээээ - че дурака включаешь? - сокрушенно произнес фиксатый и пояснил:
   - Мы тебя здесь убить не можем - тут ваши спецы частенько работают. Вдруг
  труп найдут? Рядом село - женщины, дети... Труп найдут - будут зачистку
  делать. Самолеты будут, "вертушки", пушки - ну, сам знаешь. Невинные люди
  пострадают. А подорвешься на мине - хорошо. Если на мине, сам значит, спроса
  ни с кого нет. Ты же не хочешь, чтобы невинные пострадали, э?
   - Ну и что - спецы, - угрюмо буркнул мужик. - Закопайте поглубже, они же
  не будут в земле ковыряться...
   - А вдруг будут? - не согласился фиксатый. - Найдут труп - женщины,