Тишков, который работал еще с
  Ельциным -- приветливый, коренастый, с непомерно широкими плечами человек.
   -- Немного придется подождать, -- сказал он, -- Владимир Владимирович
  сейчас разговаривает с регионом по телефону.
   В приемную вошел маршал Сергеев и полковник отметил, что министр
  обороны волнуется, о чем говорило его покрасневшее, покрытое капельками пота
  лицо. Фуражку он держал на согнутой в локте руке и Платонову показалось, что
  ее непомерно высокая тулья живет какой-то своей обособленной от хозяина
  жизнью.
   Они поздоровались. Сергеев, положив головной убор на журнальный столик,
  а сам как-то по-стариковски, с примеркой, уселся на стул.
   -- Мы, наверное, с вами сюда по одному и тому же вопросу? -- спросил он
  у Платонова.
   -- Возможно, -- Платонов не разговорчив по природе, да и не знал он, по
  какому именно вопросу его срочно вызвали к президенту. Во всяком случае,
  думал он, не ради того, чтобы обменяться рукопожатием.
   В приемную вошли еще двое: директор Службы внешней разведки Затонов и
  министр внутренних дел Рушайло. Оба чиновника были в цивильной одежде,
  причем, у обоих -- одинаковые, желтые, в коричневую крапинку, галстуки.
  Однако эта пустяковая деталь осталась незамеченной -- они были собраны и,
  видимо, тоже волновались в преддверии президентского кабинета.
   Подошедший помощник предложил им что-нибудь попить, указав рукой на
  стоявший в углу столик, уставленный всевозможными напитками. И Сергеев,
  буркнув "это