от праведных и не ведающих, что творят.
   - Праведных?
   - Да. В своем роде. Вы ведь католик. Его праведность до вас не доходит.
  К тому же он был одним из этих чертовых янки.
   - Вы не откажетесь его опознать? Простите, это не слишком приятно, но
  такой уж у нас порядок.
   Я не стал его спрашивать, почему бы ему не попросить об этом
  кого-нибудь из американской миссии, потому что понимал, в чем дело. В наш
  холодный деловой век французские методы кажутся слегка старомодными: а там
  еще верят в совесть, в сознание вины, в то, что преступника надо свести с
  жертвой, - он может дрогнуть и себя выдать. Я снова уверял себя, что ни в
  чем не виноват, пока мы спускались по каменным ступеням в подвал, где
  жужжала холодильная установка.
   Они вытащили его оттуда, словно поднос с кубиками льда, и я взглянул на
  него. Раны подмерзли и не очень выделялись. Я сказал:
   - Видите, они и не думают отверзаться в моем присутствии.
   - Comment? [Что? (фр.)]
   - Разве вы не задавались такой целью? Испытать меня. Но вы его слишком
  заморозили. В средние века у них не было таких мощных холодильников.
   - Вы его узнаете?
   - О, да.
   Здесь он казался совсем уж не на своем месте, еще больше, чем живой;
  лучше бы он сидел дома. Я видел его на снимках в семейном альбоме: верхом,
  на ранчо для туристов; на пляже Лонг-Айленда; у одного из своих товарищей
  в квартире на двадцать третьем этаже. Он был как рыба в воде