нко. Никто не знает, что чувствует
  опер, когда убивают его напарника. Данко провел целые ночи, долгие
  холодные ночи, восстанавливая ту сцену в своем воображении. Он снова
  прослеживал каждое свое движение, анализируя, критикуя, размышляя, не
  совершил ли где ошибки. Он не мог забыть того дня.
   Как только он увидал огорченное, бледное и испуганное лицо
  молоденького милиционера, Данко понял, что Юра ранен. Он выскочил во
  двор, как сквозь туман различая, что снег возле тела его друга стал уже
  совсем красным рядом с раной, постепенно розовея по краям. Люди,
  посетители "Дружбы" и милиционеры, сгрудились вокруг Юриного тела. Данко
  растолкал их и опустился на колени возле лежащего друга. Даже
  неспециалисту было ясно, что Юрий уже при смерти. Лицо его побелело,
  дыхание стало тяжелым и прерывистым, губы посинели и дрожали.
   Данко обхватил Юрия руками.
   - Держись, дружок, - хрипло произнес он, - сейчас "скорая" придет.
  Завтра мы еще посмеемся. Пожалуйста, держись.
   Глаза Юрия словно ничего уже не видели, но он узнал голос и
  улыбнулся:
   - Слишком поздно, Вань. Я проиграл.
   Данко почувствовал, как тело его друга тяжелеет.
   - Он ведь был мой. Мой! Но я проиграл, - если б у Юрия было побольше
  сил, он бы в отчаянии трахнул по земле кулаком. Но даже для того, чтобы
  произнести последние слова, ему понадобилось напрягаться.