о хохотал, когда Береславский, как всегда наполовину
  привирая, рассказывал о моей любви к ананасам: как я, съев на собственной
  свадьбе испорченный ананас (не выкидывать же в эпоху тотального дефицита),
  первую брачную ночь провел наполовину в ванной, где новобрачная через трубку
  промывала мне желудок, наполовину в сортире.
   Значит, Ефим привлек Юрия, а тот не отказал в помощи и даже, хоть и
  косвенно, сообщил об этом. А моральная поддержка в моем положении дороже
  самого лучшего ананаса.
   На прощание я рассказал майору о "маляве" Психа и попросил передать об
  этом "всем заинтересованным лицам". Он озаботился, предложил меня еще раз
  перевести, но я побоялся, что в новой камере не окажется своего Антона, и
  отказался.
   Через десять минут после возвращения в камеру меня опять вызвали на
  допрос. Приветливого майора и в помине не было, а по ряду признаков я понял,
  что передо мной не милиционер и не следователь прокураторы. Более всего он
  интересовался не стрельбой, а моим исчезнувшим соседом. Хотя он был суров и
  неприветлив, я остался очень доволен беседой. Товарищ в штатском явно не
  принадлежал к клану любителей доставать документы, отстреливая детей. Пусть
  он хоть сто раз меня не любит, но объективно - он мой союзник. Или, по
  крайней мере, не враг.
   Похоже, мы еще поборемся. А главное, я не чувствую себя узником замка Иф.
  Конечно, ему не приходилось оправдываться перед зеками за невольные