, человеке новой
  формации. Он прошел все этапы рекламной профессии: агент,
  социолог-интервьюер, менеджер, полиграфист. И еще чертову уйму. Все это - за
  пять лет. А самое главное - профессия радовала его чрезвычайно.
   Ефима поражало не только то, что, казалось, Иван раздваивался и
  растраивался одновременно. Самое главное, он все время улыбался. Конечно, и
  потому, что это - вежливо. Но прежде всего - потому, что рабочая кутерьма
  ему была в кайф. Береславский был абсолютно уверен, что именно с таких людей
  - умеющих работать, любящих работать, и, что не менее важно, веселых! -
  начнется то самое возрождение страны, о котором так долго говорят все без
  исключения российские политики. Поэтому Ефим относился к Ивану не только как
  к человеку, но и как к явлению.
   Каждый вечер после занятий, благодаря хлебосольству устроителей, гости
  изрядно "набирались". Ефим, не большой любитель алкоголя, тем не менее в
  предпоследний день тоже прилично выпил. И на заключительную сессию дошел с
  трудом.
   Там и случился веселый казус. Местный начальник, желая сделать гостю
  приятное, с трибуны назвал Береславского "живым классиком". На что какой-то
  ехидный и озорной нижне-никольский рекламист откликнулся немедленной
  поправкой: "чуть живой классик". Этот веселый шепот услышали все, и,
  сопоставив с бледным (в прямом смысле слова) видом Ефима, долго и радостно
  смеялись.
   В общем, веселый