завидев милицейскую
  машину. Однако Петруччо размышлять не хотелось. Он неосознанно, но верно шел
  к капитуляции, раздавленный происшедшим.)
   - Но и это не самое неприятное, юноша. - Митрошкин присел на корточки,
  оказавшись лицом к лицу с задержанным.
   - Что еще? - откровенно испугался парень.
   "Вот", - удовлетворенно подумал Сеня. Краткая такая мысль. Но приятная.
   - Тебя подсадят в камеру к их папаше. Въехал?
   - К кому? - не понял Петруччо.
   - К папе детей, которых ты хотел убить. Тебе сказали, кто он такой?
   - Не-ет...
   - Он сейчас в СИЗО. Порешил пятерых. За то же самое.
   - Какое "то же самое"? - Петруччо, когда дежурил у дома, слышал некоторые
  насторожившие его разговоры жильцов, но не придал им значения.
   - Ну, те тоже пришли убивать его детей.
   - Я не хотел их убивать!
   - Ему и расскажешь. Он доверчивый, - улыбнулся Сеня. - Правда, спать тебе
  в его камере будет трудно. Мало кто любит убийц детей. Да еще тех, чей папа
  сидит рядом. Не повезло тебе...
   Петруччо заплакал. Уж он-то представлял себе свою будущую жизнь.
   Сеня оглядел диспозицию, как полководец - поле выигранной битвы. Или как
  художник, нанесший на гениальный холст последний мазок. Осталось только
  подпись поставить.
   - Последнего можно избежать, - заботливым шепотом, как добрая мамочка,
  зачастил он. - Легко. Да и со "стволом" тоже. Можно ведь и прежнего
  владельца поискать. А я найду, если надо. Ты мне веришь? Ну, зачем