и говорят, что вместе
  проведенная ночь еще не повод для знакомства, но все же по жизни перед
  приглашением лучше назвать свое имя. - Встретимся в четыре на "сачкодроме"?
   - Где это? - не поняла Наташа.
   - Внизу у главного входа, место для курения.
   - Хорошо, - улыбнулась она.
   - Ну, ты даешь! - восхищенно сказал Орлов, когда девушка отошла. У него
  такое общение с прекрасным полом не получалось.
   - Учись, Толстый, - удовлетворенно сказал Ефим. Хотя ему чуть ли не в
  первый раз в жизни показалось, что в данном случае выбирал не он. Кстати, за
  последующие двадцать лет знакомства Наташа так и не созналась Ефиму по двум
  волнующим его вопросам: а) поняла ли она тогда, что он послал ее в другую
  сторону, и б) случайно ли она подошла к Ефиму! Единственно, в чем
  "раскололась" Наташка, - и то не сразу, - что это был не первый ее день в
  Москве, а девятый, и что она уже видела Ефима на поэтическом вечере, где он
  выступал со своими нетленными произведениями.
  
   Береславский пришел к "сачкодрому" в пять минут пятого. Наташа уже ждала.
  Ее пунктуальность вообще была уникальной и порой выводила разгильдяя Ефима
  из равновесия.
   Они гуляли по Басманной, ели мороженое в саду Баумана, бродили по
  дворикам, в одном из которых родился Пушкин.
   Ефиму вдруг показалось, что он знает эту девчонку лет двадцать. Как
  сестру. Хотя, искоса поглядывая на ее ноги, испытывал совершенно небратские
  чувства.