быстро,
  если родители весь день на работе, а у пацана - любознательный и беспокойный
  нрав.
   По спинам, рукам и животам игравших можно было проследить весь их
  жизненный путь. Кстати, маленький Береславский и этим искусством владел
  сносно.
   Прямо на песке спал побитый и полураздетый парень. В их дворе такого бы
  не допустили: сердобольные соседки уже позвали бы родных.
   К Ефиму подвалили два пацана, один - его возраста, другой, большой, уже
  давно школьник, если, конечно, он ходил в школу. Матроска Ефима на фоне их
  обносков выглядела вызывающе. В руке старшего была горящая самокрутка.
   - Чего к нам пришел, придурок? - спросил он.
   Ефим не считал себя придурком, но спорить не хотелось. Он испытал
  состояние, которое в более зрелом возрасте описывал как "ватные колени".
   Взрослые прекратили игру и с интересом уставились на происходящее.
   - Щас ты у нас землю будешь есть, - сказал Ефиму маленький. И взял с
  земли горсть песка.
   Ефиму еще никогда не было так страшно. Он почувствовал себя совсем
  одиноким и покинутым. И поступил так, как потом всегда делал в подобных
  ситуациях. Он изо всей силы врезал большому и отскочил назад. Большой
  неожиданно заревел: не был готов к такому повороту. А взрослые одобрительно
  заржали.
   Ефим почувствовал, что набирает очки. Но ненадолго. Маленький кинул ему в
  глаза песком (что запрещалось в их дворе полностью!) и больно ударил кулаком
  в живот.