сть на
  маленького врага давно прошла. И перед глазами мелькали то грязное
  окровавленное лицо, то порванные его, Ефима, руками обноски. И Ефим точно
  знал, что тому пацану, в отличие от него, никто чинить одежду не станет.
  Несмотря на возраст, он уже достаточно разбирался в жизни.
   На следующий день Ефим снова пошел за сараи. Он надеялся помириться. Но
  вчерашний противник, хоть в драку и не полез, смотрел с ненавистью. Ефим,
  вздохнув, повернул к дому.
  
   ...Вскоре родители переехали в Москву, и в следующий раз на улице Чапаева
  Береславский появился только через 20 лет. Двухэтажные дома, как и следовало
  ожидать, оказались совсем маленькими, сараи - приземистыми, а до пугающей
  "общаги", которая попросту развалилась, было полторы минуты быстрого ходу.
   Ефим легко нашел людей, которые его помнили. На вопросы о том пацане тоже
  ответили удивительно быстро: он не дожил и до семнадцати лет, зарезали в
  драке. В груди Ефима что-то екнуло...
  
   25 лет назад
   ...Дети, если их так можно назвать, группками распределились по площадке.
  Парни сидели на корточках кружком и, не таясь, курили сигареты. Девочки
  шумно обменивались новостями, обильно приправляя речь матерком.
   Вдоль группок носился сухощавый человек лет тридцати пяти, командуя и
  организуя. Это был учитель французского языка, кличка, соответственно,
  Француз. И главный воспитатель спецлагеря "Радуга". Для многих собравшихся
  немаловажными