ал.
   - Что ж не подошел, почему потом не написал? Хоть кто-то тебя там видел,
  могли подтвердить.
   - Я - волк, Ефим. Волкам адвокаты не нужны.
   - Дурак ты, а не волк. - Береславский включил левый поворотник и въехал в
  поток. - Где ногу оставил?
   - Там же, где и руку. На Северном Урале. Там и так холодно, а в горах
  особенно.
   - Побег?
   - Третий. Четыре "ходки". Сейчас вышел. Справка есть. Что еще интересует?
   - Почему наколок нет?
   - На той руке были, - усмехнулся Атаман. - Мне "партаки" ни к чему. Я и
  так в авторитете.
   - А почему тогда на перекрестке стоишь?
   - Слишком много спрашиваешь, - помрачнел Атаман.
   - Ладно, отложим. Чем дальше займешься?
   - Есть план, Ефим.
   - Какой же?
   Атаман молчал.
   - Так какой же?
   - Умирать собираюсь. Рак у меня. Потому и отпустили.
   ГЛАВА 6
   Вот я и в тюрьме. Лежу на нарах, как король на именинах. Кроме меня тут
  таких королей трое. Воздух спертый, а запах - тюремный. Я в тюрьме в первый
  раз, но запах понял сразу - тюремный.
   Плохо помню все, что было после стрельбы на Тополевой.
   Омоновцы сначала меня крепко прижали. Потом разобрались, втихую снимали
  наручники, носили сигареты и еду. Потом привезли сюда.
   Будущие соседи встретили индифферентно. Один поначалу гонорился. Но весть
  о моих подвигах разнеслась очень быстро, так что никаких притеснений я не
  почувствовал. Больше всего я сейчас себе напоминаю Леонова из "Джентльменов
  удачи". Пасть