наю. - Ефим опустил глаза. Он и в самом деле не знал. Но его
  самолет прямо просился в небо. Летящий, он часто снился мальчишке.
  Единственно, чего не вытанцовывалось, так это название.
   "Ту" - Туполев, "Як" - Яковлев, "Ил" - Ильюшин. А вот "Бе" - вовсе не
  Береславский, а Бериев, талантливейший конструктор гидросамолетов.
  Аббревиатура от "Ефим Береславский" получалась вообще неудобопроизносимая.
  Да, было от чего задуматься...
   Володя поразмышлял еще немного и, отодвинув чертеж к Ефиму, подытожил:
   - Действуй.
   Легко сказать! Дерево есть, бумага и ткань есть, инструменты стоят. Но
  непонятно, с чего начать.
   К нему подошел строгий черноволосый парень, Максим Флеров, всего лишь
  года на два старше:
   - Ты умеешь строгать, паять, точить?
   - Не знаю, не пробовал, - высказался за Ефима из угла толстый Сережка
  Чеботарь. Все заржали. Ефим тоже. И в самом деле, смешно. Только в анекдоте
  спрашивали, умеешь ли ты играть на скрипке.
   Флеров, не обращая внимания на шутки, помог сделать Ефиму эскизы
  деталировки и разбить работу на технологические этапы.
   - Теперь сам, - сказал он. И посоветовал: - Лучше начать с нервюр*.
   Четыре рабочих часа пролетели незаметно. Многие подходили, подсказывали.
  Ефим сам спрашивал у Флерова и Володи. К концу занятия пакет фанерных
  нервюр, обточенных (пусть и не идеально) в соответствии с выданным Володей
  профилем, уже лежал на верстаке. Все