о хорошо. Похоже, новенького приняли.
  Лишь один эпизод был... не то чтобы неприятный, но...
   Семенов подошел к нему и своеобразно указал на неправильную заточку
  скальпеля:
   - Ты делаешь как-то по-еврейски!
   - Я по-другому не могу, - признался Ефим. - У меня и папа - еврей, и мама
  - еврейка.
  
   Тут надо сказать, что антисемитизм не шибко отравлял молодую Ефимову
  жизнь. Он довольно поздно узнал о своем отличии от других, и это его особо
  не трогало, так же как и его товарищей. Но время от времени происходили
  шокирующие события. Однажды он слегка подрался с Колькой Архиповым, пацаном
  из их класса. Подрался во дворе дома. Событие не было исключительным: они с
  Колькой дрались и мирились по три раза на дню. Но вдруг из окна четвертого
  этажа вылез по пояс Колькин отец и - на всю улицу! - начал учить Кольку
  никогда больше не связываться с этим подлым жиденышем!
   С Колькой они помирились через двадцать минут. Но осталось большое
  недоумение: что же он такого сделал Колькиному отцу?
   Позже это печальное - не только для евреев! - явление еще не раз коснется
  Ефима. Но, пожалуй, уже не будет задевать так больно и обидно...
  
   Ефим второй раз за вечер заставил застыть кружковскую жизнь.
  Авиамодельное сообщество задумалось. И пришло к единственно разумному
  выводу: парень не виноват. Один - хромой. Другой - рыжий. Третий - еврей.
  Судьба!
   Тут в комнату зашел Володя, и колесо снова