удается.
   - Значит, вы решили пойти на обострение, - сказал парень.
   - Ошибаешься. Это не я решил.
  
  Глава 8
  
   В кабинете мирового судьи стоял кондиционер. Время от времени он
  жужжал и погромыхивал, и так сильно охлаждал воздух, что Рэмбо начал
  дрожать. На человеке за столом был просторный голубой свитер. Его звали
  Добзин, о чем свидетельствовала табличка на двери. Он жевал табак, но,
  увидев Рэмбо, перестал.
   - Ну, будь я... - сказал он, скрипнув вращающимся креслом. - Когда ты
  мне звонил, Уилл, ты должен был сказать, что в город приехал цирк.
   Ну началось. Везде одно и то же. Всегда. Дело принимало поганый
  оборот, и он понимал, что ему следует уступить, иначе эти люди могут
  причинить ему массу неприятностей. Однако ж ему снова швыряют в лицо
  дерьмо, снова не дают житья, и будь он проклят, если снова смирится с
  этим.
   - Послушай, сынок, - сказал Добзин. - Я должен задать тебе один
  вопрос, я просто не могу его не задать. - У него было очень круглое
  лицо. Когда Добзин говорил, он языком запихивал табак за одну щеку,
  отчего она вспухала. - Я вижу ребят по телеку, они демонстрируют,
  бунтуют и вообще...
   - Я не хожу на демонстрации.
   - Интересно, у тебя не чешется от волос шея?
   Всегда они спрашивают одно и то же.
   - Раньше чесалось.
   Добзин почесал бровь, обдумывая свой ответ.
   - Да, наверное, ко всему можно привыкнуть, если,