прежнее
  место. Рэмбо высвободил голову резким движением.
   Тисл снова щелкнул ножницами, и Рэмбо снова дернулся, его волосы
  запутались в шарнире ножниц, причинив ему боль. Все, хватит. Он вскочил
  со стула и резко повернулся к Тислу.
   - Хватит.
   - Садись.
   - Я больше не позволю вам себя стричь. Если это так необходимо,
  позовите парикмахера.
   - Сейчас уже вечер и парикмахерские не работают. А униформу я тебе не
  дам, пока не обрежешь волосы.
   - Тогда я обойдусь без нее.
   - Ты сейчас сядешь на этот стул. Голт, приведи Шинглтона. Я долго шел
  у него на поводу. Мы быстро приведем его в божеский вид, хотя у нас и
  нет ножниц для стрижки овец.
   Казалось, Голт был бы рад уйти. Рэмбо слушал, как он отпирает дверь
  наверху. Теперь все происходило куда быстрее. Рэмбо никому не хотел
  причинять вреда, чувствовал, как его гнев растет и выходит из-под
  контроля. В следующую минуту он увидел как вниз по лестнице бежит
  мужчина, а на полпролета сзади него Голт. Это был тот, кто сидел у
  передатчика в большой комнате, Шинглтон. Сейчас он казался огромным и
  чуть не касался головой ламп на потолке. Он смотрел на Рэмбо, и тот
  почувствовал себя еще более голым.
   - Неприятности? - спросил Шинглтон у Тисла. - Я понял, что у вас
  неприятности.
   - Нет, но неприятности у него, - ответил Тисл. - Ты и Голт посадите
  его на стул.
   Шинглтон подошел к Рэмбо.
   Голт,