бежит. То нам раз плюнуть. Тебе
  вообще о школе думать надо, какая, к черту, Испания? А это - наше поместье,
  это тебе не бандюковские замки в Красном селе, для понту выстроенные. Это -
  настоящее. И доход, кстати, мне будет от них немалый. Собственно, самый
  большой из всего, что я до этого имел.
   Доход, доход... Настя хорошо помнила то время, когда слово "доход" в их
  семье вообще не употреблялось. Аркадий Волков и его жена, Настина мама,
  носившая редкое для девяностых годов двадцатого века имя Раиса, совсем
  недавно стали людьми состоятельными, года три, наверное, всего прошло с тех
  пор, как каждое утро в семье Волковых начиналось с размышлений, как дожить
  до Раисиной получки. Что касается отца, то, сколько Настя себя помнила, он
  никогда не работал "по трудовой книжке", все время искал халтуру, неделями
  сидел дома, вернее, лежал на узком стареньком диване и строил планы
  обогащения. То, что в конце концов какой-то из этих планов сработал, удивило
  всех и особенно самого Аркадия. За три с небольшим года дом Волковых
  превратился из обычной бедной квартирки в респектабельное жилище, целый год
  занял пресловутый евроремонт с перепланировкой, возле дома появилась сначала
  красная "девятка", а потом и серебристая "ауди", Аркадий теперь не лежал на
  диване, а все время пропадал на службе, "на фирме", как он говорил.
   Сейчас Насте казалось, что по-другому и быть не может. Она иногда
  вспоминала