епутация псу под хвост.
   На улице Кузя снова почувствовал, что теряет сознание. Стена
  ослепительного солнечного света, казалось, сейчас собьет его с ног. Кузя
  провел рукой по лицу, мгновенно покрывшемуся потом, сунул ее в карман
  пиджака и крепко сжал ладонь в кулак. Как всегда, помогло. Дурнота ушла,
  предметы и люди вокруг снова стали реальными, и, ускорив шаг, Кузя потащил
  нового знакомого через цепной мост, к одному из бесчисленных крошечных
  кафе-распивочных.
  
  ***
  
   Через три часа, в которые растянулась беседа с Калмыковым, Кузя,
  пошатываясь, вошел в тесный подвальчик обменного пункта на улице Марата.
  Улыбчивый охранник запер за ним дверь на щеколду - Кузя оказался последним.
  Поменяв двести долларов, он растерянно замер перед дверью, не соображая, как
  выйти из помещения.
   - Смотрите, аккуратней, - улыбнулся омоновец, оценивающим взглядом окинув
  шатавшегося Кузю, - под машину не попадите.
   Он откинул щеколду, выпустил Кузю на улицу и снова запер дверь, теперь
  уже основательно, на замок.
   Нужно было ехать домой, но Куз решил немного пройтись, благо погода
  располагала к моциону. Памятуя, что на носу хмурая питерская осень, а потом,
  соответственно, ужасная, как всегда здесь, черная, мокрая и грязная зима,
  Кузя старался выжимать из каждого летнего дня максимум удовольствия. Возраст
  уже все-таки, кислород нужен, витамин В.
   А сегодня он вполне мог расслабиться.