ими глазами заглядывал в лицо Николаю Егоровичу.
  Но если кто-то другой, посторонний, пытался подействовать на Дика таким
  образом, реакция была совершенно иной. Пес начинал рычать, готовясь к
  прыжку, и горе тому, кто опрометчиво продолжал эксперименты с прессой.
  Правда, серьезных происшествий не было ни разу, соседи знали, что перед
  носом у Дика газетами лучше не помахивать, а еще лучше вообще не показывать
  ему ни "Правду", ни "Ведомости", ни любую другую периодику.
   Темный силуэт, отражавшийся в окне, нравился Насте. Этим летом она, к
  своему удовольствию, убедилась в том, что все, кто с ней знакомился, давали
  ей больше шестнадцати лет. Еще бы! Грудь, талия, рост - все как надо. Ноги
  длинные - она сделала три шага назад и повернулась к большому зеркалу на
  стене. Да, вполне приличные ноги. С такими ногами хоть куда. В любой одежде.
  Ну, почти в любой.
   Настя покосилась на горящий экран монитора и скривила губы. Все, хорошего
  понемножку. Не садясь на стул из опасения, как бы безумная, нескончаемая
  игра снова не затянула ее, Настя, согнувшись пополам, дотянулась до "мыши" и
  щелкнула три раза кнопкой "Exit program". На черном экране появились значки
  программ и папок, не так много, как в компьютере отца, но для Насти вполне
  достаточно. Освоив несколько графических программ, она остановилась, до
  Интернета руки так пока и не дошли. А так хочется связаться, например, с
  Дохлым и какую-нибудь