то в его звене были два
  партизана, хорошо знавших и Мозырские леса и даже станцию Толстый
  Лес.
   Мы сообщили Кочеткову, что вылетает еще одно звено и чтобы для
  сигнала самолету он ночью жег костры.
   Самолет, улетевший с новой группой, благополучно возвратился в
  Москву, и летчик доложил, что парашютисты сброшены на сигналы у
  станции Толстый Лес.
   А на следующий день Кочетков сообщил, что никакого самолета не
  было, хотя костры горели всю ночь. Что за наваждение! Не туда сбросили
  людей! Радиста у Пашуна нет - значит, и вестей от него ждать нечего.
   Творогов пропал, Пашун неизвестно где... Я стал требовать, чтобы
  поскорее отправили меня. Надо отыскать наконец пропавших товарищей и
  организовать прием остальных.
   Но меня задержали в Москве, и с очередным звеном полетел Сергей
  Трофимович Стехов, мой заместитель по политической части, с которым мы
  формировали отряд. Как ни печально, но и группу Стехова тоже выбросили
  не на сигналы Кочеткова. Сергей Трофимович сообщил нам по радио, что в
  течение трех дней не может определить место, где находится. Посылает
  людей в разведку - те не возвращаются.
   Мое волнение дошло до предела, но наконец я получил разрешение на
  вылет.
   Со мной должны были лететь начальник разведки Александр
  Александрович Лукин, радистка Лида Шерстнева и несколько
  бойцов-испанцев.
   В Москве тогда было много испанских