Мы сразу же отправили людей на
  разведку в разные направления. Следовало узнать, можем ли мы здесь и
  дальше принимать наши звенья, или немцы пронюхали что-нибудь о лагере.
  Под вечер я и сам пошел проверить, как охраняется лагерь, как
  расставлены посты. Обошел вокруг, перешел через большую поляну и
  углубился в лес.
   Недаром станцию назвали Толстый Лес. Лес вокруг, действительно,
  могучий. Вековые дубы, березы, сосны, ели и мелкие деревца меж ними
  образовали густой, непроходимый массив. Там, где я шел, не было ни
  единой тропинки. Решил возвращаться. Но минут через десять понял, что
  иду не туда, куда следует. Повернул левее, прошел еще минут десять,
  опять чувствую - не туда направился. За это время солнце зашло, и я
  совсем потерял ориентировку.
   "Вот стыд! Подумать только: командир отряда - и в первый же день
  заблудился!"
   Я, признаться, был о себе лучшего мнения. Родился я в Белоруссии, в
  детстве часто ходил в лес за грибами, ягодами, орехами. По солнцу,
  веткам, корням мог определить, где юг, где север. Семь месяцев
  недавней партизанской жизни тоже, кажется, чему-то научили меня. И вот
  теперь сплоховал. От падения с парашютом спина еще болела, но я, как
  когда-то в детстве, быстро вскарабкался на верхушку огромного дуба.
  Смотрю - лес кругом, и все. Но вот заметил - вьется из лесу тонкой
  струйкой дымок. Значит, лагерь там. Засек по компасу