ненавидели гораздо сильнее, чем внешнего врага. Как
  выразился в моем. присутствии один молодой лейтенант, "НАТО далеко, а свои
  мудаки каждый день рядом".
  
  В начале сентября в полк прибыла комиссия из Главного управления кадров в
  составе двух полковников, которые проинформировали меня о том, что я уволен
  из рядов вооруженных сил "за дискредитацию звания офицера". Такая же участь
  постигла замполита и начальника штаба. Особист, как и положено "солдатам
  партии", отделался легким испугом.
  
  Оказавшись за бортом, я даже не пытался связаться с Власовым, чтобы не
  "подставлять" его перед новой властью. Начиналась новая жизнь, которую я
  принял безоговорочно и даже с каким-то облегчением.
  
  Через несколько дней, лежа на верхней полке в купе поезда Рига - Москва, я
  напряженно думал о том, что же мне делать дальше. Возраст уже солидный:
  тридцать пять. Образование чисто военное, то есть никакое. Ничего не умею,
  кроме как командовать подразделениями. Помощи ждать неоткуда. Из
  родственников - только две старые тетки, которых и видел-то раза два-три в
  жизни. Хорошо хоть, семьей не обзавелся.
  
  Тот факт, что я не женился, имел объяснение, о котором знал только я. В
  1973 году, еще курсантом-второкурсником, я серьезно повредил позвоночник.
  
  Это произошло в транспортном самолете, когда я летел на летние