шид. Несмотря на то что
  Ирак был в глухой осаде (международные экономические санкции изолировали
  страну от внешнего мира), на суку можно было купить все, что угодно. И
  многие торговцы говорили по-русски не хуже меня. Глаза разбегались от
  изобилия товаров. Золотые ряды, серебряные, керамика, ткани.
  
  Мои размышления прервал Володя Мартынов, живший в соседней комнате,
  советник командира зенитно-ракетной бригады. Он вошел в комнату без стука,
  остановился в дверях и, поизучав мое зеленое от боли лицо, спросил:
  
  - Может быть, врача вызвать?
  
  Я отрицательно покачал головой и поднялся.
  
  - Пойду прогуляюсь.
  
  Была пятница (у арабов выходной), и улицы были безлюдны. Я шел в трущобы на
  другой берег Тигра. Целью прогулки были наркотики. Когда я неделю назад на
  суку спрашивал у торговцев этот товар, они в испуге от меня отшатывались.
  Позже, беседуя с лейтенантом Сади, адъютантом Дануна, я затронул этот
  вопрос и получил объяснение. Оказывается, торговцев наркотиками в Ираке не
  судили. Попавшийся на распространении этого товара араб или иностранец
  доставлялся в ближайший участок полиции, расстреливался во дворе, после
  чего полиция составляла протокол, а труп увозился за город и закапывался.
  Поэтому гашиш или опиум можно было достать только в трущобах, куда полиция
  никогда не забредала.
  
  Когда