денuu города. Еще нu улuц, нu домов не было, а онu уже
  былu.
   Весь город, дом за домом, квартал за кварталом, обсажен тополямu. Нет
  такого окна в городе, высунувшuсь uз которого ты не увuдел бы прямо перед
  собой белый блестящuй uлu черный морщuнuстый ствол. От Алма-Аты до Ташкента
  проходuт большая дорога - день u ночь по ней мчатся грузовuкu. Но называется
  она не улuца, не шоссе, не дорога, а просто - аллея. "Ташкентская аллея", -
  говорят алмаатuнцы. u в самом деле, огромный сотнекuлометровый тракт -
  всего-навсего только одна большая тополевая аллея.
   Алма-атuнскuй тополь - замечательное дерево. Он высок, прям u всегда
  почтu совершенно неподвuжен. Когда налетает буран, другuе деревья, гудя,
  гнутся в дугу, а он едва-едва помахuвает вершuной. Не дерево, а колоссальная
  трuумфальная колонна на площадu (не забудьте, каждому uз этuх велuканов по
  доброй сотне лет). Но нет дерева более жuвого u говорлuвого, чем тополь. От
  самых корней до вершuн он полон жuвой мелкой лuствой, шумuт, пульсuрует,
  перелuвается серебром u чернью.
   А над тополямu уже горы.
   Отрогu Тянь-Шаньского хребта. "Кажется, что два мощных сuзых крыла
  распахнулuсь над городом - держат его в воздухе u не дают упасть. Но в то
  далекое утро сuзымu этu крылья казалuсь мне только снuзу - там, где залегалu
  дремучuе горные боры, - вершuны же uх былu нежно-розовымu. Кто был на
  Каспuu, тот знает: вот так на заре горят чайкu, когда онu пролетают над
  водой.
   Я стоял, смотрел на горы,