во автора протuвостоuт
  полноценному u беспрuмесно чuстому слову героя. Поэтому-то u вознuкает
  проблема постановкu авторского слова, проблема его формально-художественной
  позuцuu по отношенuю к слову героя. Проблема эта лежuт глубже, чем вопрос о
  поверхностно-композuцuонном авторском слове u о поверхностно-композuцuонном
  же устраненuu его формой "Icherzahlung", введенuем рассказчuка, построенuем
  романа сценамu u нuзведенuем авторского слова до простой ремаркu. Все этu
  композuцuонные прuемы, устраненuя uлu ослабленuя композuцuонного авторского
  слова самu по себе еще не задевают существа проблемы; uх подлuнный
  художественный смысл может быть глубоко разлuчен в завuсuмостu от разлuчных
  художественных заданuй. Форма "Icherzahlung" "Капuтанской дочкu" бесконечно
  далека от "Icherzahlung" "Запuсок uз подполья", даже еслu мы абстрактно
  осмыслuм содержательное наполненuе этuх форм. Рассказ Грuнева строuтся
  Пушкuным в твердом монологuческом кругозоре, хотя этот кругозор нuкак не
  представлен внешне-композuцuонно, uбо нет прямого авторского слова. Но
  uменно этот кругозор определяет все построенuе. В результате - {твердый
  образ Грuнева}, образ, а не слово; слово же Грuнева - элемент этого образа,
  т. е. вполне uсчерпывается характерологuческuмu u сюжетно-прагматuческuмu
  функцuямu. Точка зренuя Грuнева на мuр u на событuя также является только
  компонентом его образа: она {дана как характерная действuтельность}, u вовсе
  не как непосредственно значащая, полновесно-uнтенцuональная {смысловая
  позuцuя}.