ть его в свои особые мистерии,
  хотя они сделали это несколько лет спустя. Он проповедовал
  афинянам и жителям других городов чистейшую и благороднейшую
  этику, и феномены, им совершенные, были столь же чудесны, сколь и
  многочисленны и хорошо засвидетельствованы. "Как это понять",
  спрашивает с тревогой Юстин Мученик, "как это понять, что
  талисманы (telesmata) Аполлония имеют силу, ибо они предохраняют,
  как мы видим, от ярости волн, злобы ветра и нападения диких
  зверей; и, в то время, как чудеса нашего Господа сохраняются лишь
  в преданиях, чудеса Аполлония очень многочисленны и действительно
  проявлены в теперешних делах?.." ("Quecst.", XXIV). Но ответ на
  это легко найти в том факте, что после перехода Гиндукуша
  Аполлоний был направлен одним правителем в обитель Мудрецов, -
  быть может, остающихся там и по сей день, - которые обучили его
  непревзойденному знанию. Его диалоги с коринфянином Менипсом
  поистине дают нам эзотерический катехизис и раскрывают (если
  поняты) многие важные тайны природы. Аполлоний был другом,
  корреспондентом и гостем царей и цариц, и ничьи чудесные или
  "магические" силы не засвидетельствованы лучше, чем его. В конце
  своей долгой и удивительной