руку не каркали. И прыгнет!
  Сегодня же прыгнет. Только сначала один, пока никто не смотрит. Он закатал
  штаны и, стараясь не наступать на белую от росы траву, припустил вниз по
  тропинке.
   Утро только начиналось. Солнце пряталось за деревьями, снизу от
  Студеной тянуло сыростью. Максимка прибавил ходу и вышел на поляну. И
  трава и воздух здесь теплее, а у самой тропки, по обе стороны огромной
  палой лесины, заросли малинника. У самой тропинки ягод, конечно, не
  осталось. Зато подальше, за лесиной, все кусты были красными. Максимка
  раздвинул колючие ветки, взобрался на ствол, разогретый солнцем, ногам
  стало тепло.
   Перезрелые ягоды так и сыплются в горсть. Набил щеки малиной, потом
  спрыгнул с лесины и зашагал к озеру. Тропинка теперь круто сбегала вниз,
  ныряя в густые заросли пихтача, где было так студено, что Максимка
  припустил бегом.
   Вот и озеро - длинное, узкое, сжатое с одной стороны обрывом, с
  другой - стеной деревьев, такое неприветливое. Тень от старого кедра, что
  высился у самой воды, где в озеро впадает Студеная, покрывала еще добрую
  половину озера. Никакого желания лезть в воду. Но прыгнуть-то надо! Надо
  же доказать и себе, и этим задавакам, что он, Максимка, не хуже их.
   Максимка разделся, с хрустом потянулся. Коренастый он парень, широкий
  в плечах, у него тугие, натренированные мускулы, а руки и ноги черные от
  загара, правда, покрыты царапинами и ссадинами.