в комнатах доктора запах
  ощущался гораздо явственней. Он был гораздо более противным и
  пробивался даже сквозь ароматы специй и благовоний, сквозь смрад едких
  химических испарений, исходящий от ванн, которые принимал доктор. Он
  утверждал, что эти процедуры ему жизненно необходимы. В конце концов я
  заключил, что отвратительные миазмы разложения -- результат болезни
  мистера Муньоса, и содрогнулся от ужаса при мысли о том, каким же
  страшным должен быть его недуг!
   Синьора Эрреро при встрече с несчастным страдальцем неизменно
  крестилась, а со временем совершенно оставила доктора на мое
  попечение, запретив и своему сыну Эстебану прислуживать больному. Мои
  робкие попытки убедить мистера Муньоса обратиться за помощью к другим
  врачам обычно приводили его в ярость, сдерживаемую лишь страхом перед
  сильными эмоциями, которые могли сказаться на состоянии его здоровья.
  Но его воля и энергия не только не слабели, но, напротив, усиливались
  и крепли, так что больной не допускал и мысли о постельном режиме.
  Апатия, овладевшая было доктором в первые дни ухудшения, уступила
  место прежней фанатичной целеустремленности, и весь его вид
  свидетельствовал о внутренней готовности противостоять демону смерти
  даже когда тот запустит в него свои когти. Доктор Муньос и ранее
  принимал пищу с таким видом, словно соблюдал пустую формальность,
  теперь же он и вовсе отказался от ненужного притворства; казалось,
  лишь сила разума удерживала его на краю могилы.
   У доктора вошло в