ь можно вполне сносно
  просуществовать до той поры, когда представится возможность жить
  по-человечески.
   Хозяйкой пансиона была сеньора Эрреро, испанка, женщина довольно
  неряшливая, если не сказать больше, да к тому же еще и с изрядной
  растительностью на лице; впрочем, она не докучала мне ни сплетнями, ни
  попреками за то, что в моей комнате на третьем этаже с окнами на улицу
  допоздна не гаснет свет. Соседи, в большинстве своем тоже испанцы,
  публика малоимущая и не блещущая ни светским воспитанием, ни
  образованием, были людьми тихими и необщительными, и требовать от них
  большего было бы грешно. Единственной серьезной помехой моему
  уединенному существованию был непрестанный назойливый шум автомобилей,
  с утра до ночи проносившихся по оживленной улице под моими окнами.
   Первое странное происшествие случилось недели через три после
  моего вселения в пансион сеньоры Эрреро. Вечером, часов около восьми,
  мне почудился звук капающей воды. Я отложил книгу, которую в этот
  момент читал, прислушался, и тут же понял, что в воздухе уже давно
  стоит резкий запах аммиака. Осмотревшись, я обнаружил, что на потолке
  в одном из углов возникло сырое пятно,и штукатурка в этом месте
  совершенно промокла, Стремясь как можно скорее устранить причину
  смрадного вторжения, я поспешил спуститься к хозяйке на первый этаж.
  Сеньора выслушала мои претензии и темпераментно заверила меня, что
  порядок будет без промедления восстановлен.
   -- Доктор Муньос, он пролиль свой химикат!