ения. Кроме того, они и на самом деле знали весьма мало,
  да и сама обширная зона пустынных и безлюдных соленых болот, являвшихся
  доминирующей чертой ландшафта тех мест, практически полностью изолировала их
  от каких-либо контактов с жителями глубинных районов страны.
   Что касается меня, то я все же намерен бросить своеобразный вызов и
  нарушить заговор молчания относительно упомянутых событий. Я уверен, что
  результаты моих действий окажутся настолько широкомасштабными, что вызовут
  буквально состояние шока и жуткого отвращения по поводу всего того, что было
  обнаружено в Иннсмауте в ходе тех грандиозных полицейских рейдов и облав.
  Более тою, то, что они выявили в ходе своих действий, может иметь далеко
  неоднозначное объяснение. Я не берусь судить, в какой степени отражает
  реальное положение вещей даже та информация, которая была сообщена мне
  лично, и все же имею достаточно оснований отказаться от любых новых попыток
  докопаться до более глубокой 'истины. Лично я имел возможность в максимально
  возможной для любого неспециалиста степени ознакомиться с данным делом, и
  потому предпочитаю воздержаться от выработки той или иной конкретной
  позиции, которая может подвигнуть меня на еще более решительные действия.
   Дело в том, что это я в состоянии страшной паники бежал из Иннсмаута
  ранним утром 16 июля 1927 года, и именно мне принадлежит авторство тех
  испуганных призывов к правительственным органам как можно скорее провести
  необходимое расследование и предпринять конкретные и срочные меры, которые
  привлекли