вкач
  и сказал:
   - Если хотите войти, мсье, платите двадцать франков! Мсье Гаспар Лалует,
  хотя и был всего лишь торговцем картинами и всяким старьем, с большим
  уважением относился к литературе. Он сам пописывал и опубликовал две работы,
  составлявшие гордость всей его жизни. Одна из них была посвящена подписям
  знаменитых художников и способам распознавания их подлинности на картинах,
  другая - искусству обрамления картин. За эти работы он был удостоен знака
  отличия Академии, однако сам ни разу не переступал ее порога. Ему и в голову
  никогда не приходило, что он может выступить здесь с докладом, тем более это
  никак не вязалось с тем, что он увидел и услышал в последние пятнадцать
  минут. Например, он никогда не подумал бы, что для того, чтобы произнести
  речь при вступлении в члены Академии, лучше быть вдовцом, не иметь детей,
  ничего не бояться и составить завещание. Заплатив двадцать франков, мсье
  Лалует стал протискиваться вперед и, получив кучу тумаков и подзатыльников,
  наконец худо-бедно устроился на трибунах, откуда все стоя всматривались в
  зал.
   Туда как раз входил Максим д'Ольнэ.
   Слегка побледневший, он шел в сопровождении двух поручителей, графа де
  Брея и профессора Пелезо, которые были еще бледнее д'Ольнэ.
   Легкая дрожь охватила присутствующих. Женщины из числа избранных,
  находящиеся здесь в большом количестве, не смогли сдержать вздоха восхищения
  и жалости. Какая-то набожная богатая вдова перекрестилась.