й голос, доносившийся из комнаты: "Кристина, вы должны любить
  меня".
   И голос Кристины, дрожащий и полный слез, ответил:
   "Как вы можете говорить это мне? Ведь я пою только для вас!" Услышав эти
  слова, Рауль вынужден был прислониться к двери. Его сердце, которое,
  казалось, исчезло навсегда, вернулось к нему вновь и колотилось так громко,
  что слышно было во всем коридоре. Если его сердце так стучит, его же могут
  услышать, мелькнула мысль, дверь отворится, и его постыдно пошлют прочь.
  Боже, что за положение: он, де Шаньи, подслушивает у двери! Рауль положил
  обе руки на сердце, чтобы успокоить его. Но сердце - не собачья пасть, и
  даже если вы держите собаку обеими руками с закрытой пастью, чтобы заставить
  ее прекратить невыносимый лай, вы все равно слышите, как она рычит.
   Мужской голос заговорил опять:
   - Вы, должно быть, устали.
   - О да! Сегодня я отдала вам душу, и я мертва.
   - Ваша душа прекрасна, дитя мое, - произнес мужчина, - и я благодарю вас.
  Ни один император не получал такого подарка. Даже ангелы плакали сегодня.
   Больше Рауль ничего не слышал. Опасаясь, что его увидят, он вернулся к
  темному дверному проему и решил ждать там, пока мужчина не покинет комнату.
  Только что он познал любовь и ненависть. И все это в один вечер. Он знал,
  кого любит, теперь оставалось узнать, кого он ненавидит.
   К его удивлению, дверь открылась, и Кристина, одетая в меха, с лицом,
  скрытым под кружевной вуалью, вышла одна. Рауль заметил, что она