- все разом они расхохотались. Контролер, исходя из своего
  предыдущего опыта, не присоединился к ним. Прислонившись к стене и нервно
  играя ключами в кармане, он гадал, чем это все может кончиться. Чем
  высокомернее становилась мадам Жири, тем больше он боялся, что раздражение
  Ришара вернется. Однако, видя веселье импресарио, билетерша посмела даже
  прибегнуть к угрозе.
   - Вместо того чтобы смеяться, - возмутилась она, - лучше бы поступили,
  как мсье Полиньи.
   - И как же? - спросил Мушармен, который никогда так не забавлялся.
   - Я постоянно пытаюсь объяснить вам... Послушайте. - Мадам Жири вдруг
  успокоилась, чувствуя, видимо, что настал ее час. - Я помню все, как будто
  это было вчера. В тот вечер давали "Иудейку". Мсье Полиньи сидел один в ложе
  призрака. Мадемуазель Краусс была великолепна. Она только что спела, вы
  знаете, это место во втором акте. - И мадам Жири затянула: "Я хочу жить и
  умереть рядом с человеком, которого люблю..." - Да - да, я знаю это место, -
  прервал ее Мушармен с улыбкой. Но она продолжала петь, встряхивая перьями
  своей шляпы "Уйдем, уйдем! Здесь и на небесах одна судьба ждет нас..." -
  Да-да, мы знаем это место, - повторил Ришар, снова теряя терпение. - Что из
  того?
   - Так вот, это как раз, когда Леопольд воскликнул:
   "Бежим!", а Элеазар останавливает их: "Куда вы бежите?" Именно в этот
  момент мсье Полиньи, я наблюдала за ним из соседней ложи, которая не была
  занята, именно тогда он вдруг неожиданно