мового, танцующего на торфяном болоте при лунном
  свете?
   Но с самым большим нетерпением дети ждали вечера, когда солнце садилось в
  море и великий покой сумерек опускался над землей. Тогда отец Кристины
  садился с ними на обочине дороги и тихим голосом, словно боясь спугнуть
  духов, рассказывал красивые веселые или ужасные легенды и мифы северных
  стран. Иногда они были такими же прелестными, как сказки Андерсена, иногда
  грустными, как стихи великого поэта Рунеберга. И когда Доэ прекращал
  рассказ, дети просили: "Еще!" Раулю запомнилась история, которая начиналась
  так:
   "Однажды король сидел в маленькой лодке на берегу одного из тихих
  глубоких озер, которые открываются, как сияющие глаза, среди гор
  Норвегии..." Или другая: "Маленькая Лотта думала обо всем и ни о чем. Она
  парила в золотых лучах солнца, как птица, с венком из цветов на белокурых
  локонах. Душа девочки была такой же чистой и голубой, как ее глаза. Она
  нежно любила свою мать и была верна своей кукле. Лотта тщательно следила за
  своей одеждой, красными туфельками и скрипкой, но больше всего на свете ей
  нравилось слушать перед сном Ангела музыки..." Доэ рассказывал, а Рауль не
  отрываясь смотрел на голубые глаза и золотистые волосы Кристины. А Кристина
  думала о том, как повезло маленькой Лотте, что она могла слышать перед сном
  Ангела музыки. Детше уставали расспрашивать Доэ об этом Ангеле. Доэ
  утверждал, что всех великих композиторов и музыкантов Ангел