виконта. Он
  покраснел от смущения и сказал, что, будучи в Ланньоне по делам, решил
  заехать повидать ее. Матушка Трикар хотела приготовить ему завтрак, но Рауль
  отказался.
   Дверь отворилась, и он вскочил на ноги. Это была Кристина! Она стояла
  перед ним, улыбаясь и, судя по всему, нимало не удивившись тому, что видит
  Рауля здесь. Ее лицо было свежим и розовым, как выросшая в тени клубника. Ее
  дыхание было слегка отрывистым, несомненно, после быстрой ходьбы, грудь, в
  которой скрывалось честное сердце, мягко поднималась. Глаза, ясные зеркала
  светло-голубых неподвижных озер, которые лежат, охваченные сном, на далеком
  Севере, отражали ее светлуй душу. Меховая шубка была расстегнута, давая
  возможность видеть тонкую талию и совершенные линии ее грациозного молодого
  тела.
   Рауль и Кристина долго смотрели друг на друга. Матушка Трикар улыбнулась
  и благоразумно удалилась. Наконец Кристина заговорила:
   - Вы приехали, и это не удивляет меня. Я чувствовала, что найду вас
  здесь, когда вернусь с обедни. Мне сказали в церкви. Да, мне сказали, что вы
  приехали.
   - Кто сказал? - спросил Рауль, взяв ее маленькую ручку в свои руки. Она
  не отняла ее.
   - Мой отец, мой бедный покойный отец. Помолчав секунду, он спросил:
   - Ваш отец не сказал вам, что я люблю вас, Кристина, и что не могу жить
  без вас?
   Она покраснела до корней волос и смущенно отвела от него взор.
   - Вы любите меня? - произнесла она неуверенным голосом. - Вы, должно
  быть, потеряли