ли свалены у стены церкви,
  скрепленные только сеткой из тонкой проволоки, которая оставляла все это
  мрачное сооружение на виду у живущих. Черепа, положенные рядами, как
  кирпичи, казалось, создавали основание, на котором были возведены стены
  ризницы. У многих старых бретонских церквей до сих пор сохранились такие
  нагромождения костей.
   Рауль помолился за отца Кристины. Затем, окончательно потеряв присутствие
  духа из-за вечных улыбок белых черепов, покинул кладбище, взобрался на склон
  холма и сел на краю торфяного болота, с которого открывался вид на море.
  Ветер злобно носился по берегу, преследуя скудные остатки дневного света,
  которые в конце концов сдались, став лишь бледной полоской на горизонте.
  Затем ветер замер. Спустился вечер.
   Рауль не чувствовал холода, весь погруженный в воспоминания. Он и
  Кристина часто приходили в сумерки сюда, на эти безлюдные торфяные болота,
  посмотреть, как танцуют домовые, когда поднимается луна. Он никогда не видел
  никаких домовых, хотя у него были зоркие глаза, однако Кристина, немного
  близорукая, утверждала, что видела их много раз. Виконт улыбнулся при этом
  воспоминании, затем вдруг вздрогнул: прямо возле себя он заметил очертания
  человеческой фигуры и услышал голос:
   - Вы думаете, домовые придут сегодня ночью? Кристина! Он было собрался
  ответить ей что-то, но она закрыла его рот рукой в перчатке.
   - Послушайте меня, Рауль. Я решилась сказать вам нечто серьезное, очень
  серьезное.