тавил меня вспомнить злосчастные слова Бриньоля, она добавила:
   - До свидания, друзья мои! А может, прощайте!
  
  Глава 2
  Повествующая об изменчивых настроениях Рультабийля
  
   Возвращаясь в одиночестве с вокзала, я с удивлением почувствовал, что
  меня охватила необычайная грусть, причины которой были мне не ясны. Во время
  версальского процесса со всеми его перипетиями я подружился с профессором
  Стейнджерсоном, его дочерью и Робером Дарзаком. Поэтому состоявшаяся ко
  всеобщему удовлетворению свадьба должна была бы меня только радовать. Я
  подумал, что необъяснимое отсутствие молодого репортера должно объясняться
  чем-то вроде упадка сил. Стейнджерсоны и г-н Дарзак относились к Рультабийлю
  как к спасителю. А когда Матильда вышла из лечебницы для душевнобольных, где
  за несколько месяцев усиленного лечения ей вернули рассудок, когда она
  смогла оценить, какую роль сыграл в ее драме этот юнец, без помощи которого
  она погибла бы вместе с любимыми ею людьми, когда она, находясь уже в
  здравом уме, прочитала стенографический отчет о судебном процессе, где
  Рультабийль выступил, словно сказочный герой, - после всего этого она
  принялась окружать моего друга поистине материнской заботой. Ее интересовало
  все, что его касалось, она вызывала его на откровенность, ей хотелось знать
  о Рультабийле больше, чем знал я и, быть может, он сам. Она выказывала
  неназойливое, но постоянное любопытство относительно его происхождения,
  однако мы ничего не знали, а молодой человек упорно